- Emnet er tomt.
-
Innlegg
-
«Сегодня около половины двенадцатого Лиходеев говорил мною телефону Москве, точка. Каждый лежал на длинном щите, с которого высовывались только ступни ног. – Да, поздно мы пришли, – огорчилась Русана, заглянув внутрь беломраморного ящика, крышка которого лежала рядом.
— Да, я с ней сидел все время, пока вы с Катериной Сергеевной играли на фортепьяно. Дорожка соединила суда. Тогда всё решится само.
— Нет? — Базаров стоял к ней спиною. Здесь природа отвела место для Дельфийского оракула. И прощально цокнул вслед лешему, исчезнувшему в густом подлеске.
Я шел с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стесненным. Перец с солью попали на мордочку Рума. Хорошо, вот тебе, папа, взрослый ответ: – Да.
Цель Иуды была близка. – Ветер слабый, верховой не погонит, – заметил Скитан. Я не говорю уже о природе! Я бываю болен всякий раз, как мне приходится сюда приезжать.
— Двести сорок девять тысяч рублей в пяти сберкассах, — отозвался из соседней комнаты треснувший голос, — и дома под полом двести золотых десяток. – Бумага? Не враки, – удивился мальчишка, осторожно обходя рамку, чтобы не потревожить ос, – а вот как листок потом снять? – Тш-ш-ш, – рыжая приложила палец к губам, – не вздумай трогать! Опоздала – Славка не удержался и приподнял рамку. Смотрите, но ничего не трогайте.
Те не прерывали связи с колодцем, всё так же хрустально посверкивали и легонько касались детских голов. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Сумка падала, распрямив ручки – он щегольски подхватил её, докрутил, отправил точняком на плечо.
На Маргарите прямо на голое тело был накинут черный плащ, а мастер был в своем больничном белье. Русана забралась, устроилась и затихла. Люди отступили, заслоняя лица На просеке остались только волхвы.
Вдали густо заворчало. Есть красный, английский, потом корица, кордамон, лаврушка… Олен отобрал перечницу, понюхал сам. Арчибальд Арчибальдович, совершенно поражая Софью Павловну, обольстительно улыбаясь, повел гостей к лучшему столику в противоположном конце веранды, туда, где лежала самая густая тень, к столику, возле которого весело играло солнце в одном из прорезов трельяжной зелени.
— Добро пожаловать еще раз! — промолвил Василий Иванович, прикладывая по-военному руку к засаленной ермолке, прикрывавшей его голову. Скоро его немного приподняло над землей, на просвет ладони, не выше. А может, это показалось.
Ночевать остались в казарме. Но не меняйтесь в лице, а скажите, что же в связи с этим сеансом привело вас ко мне? — Изволите ли видеть, в числе прочего бумажки слетели с потолка, — буфетчик понизил голос и конфузливо оглянулся, — ну, их все и похватали. Карта, скрученная в тугой свиток и упакованная в берестяной тул, нашлась сразу.
Но вот Тимур всплыл, направился к берегу, встал в полный рост. Поклониться лысый жрец сумел сам, а вот распрямляли его два помощника. Девчонки страшно огорчились, возмутились.
— Что? Что ты называешь этим именем? — А вот что: сказать, например, что просвещение полезно, это общее место; а сказать, что просвещение вредно, это противоположное общее место. Последний, смуглый и черноволосый, сбавил ход, удивленно проводил детей узкими глазами. Однако она проснулась.
Но Руська замолчала и слушала. Восторженный визг Русаны слился с воплем Славки: – Ура! Сумка, оттянувшая плечо, пушинкой взлетела в небо. А ведь он Славке достался случайно, от самого Тринса.
Раскрутив веревку, мальчишка с уважением посмотрел на руса. Походники ждали в небольшой прогалине, почти невидимые со стороны. Тень уплотнилась, блики исчезли с экрана.
