- Emnet er tomt.
-
Innlegg
-
Может, чуют чего? – И вообще, давайте поедим, – перевёл разговор на другую тему растерянный Быстров-младший, – я нашел молоко, лепешки и мёд. И от нас, думаю, не зависит. Тот охотился.
Никанор Иванович налил лафитничек, выпил, налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селедки… и в это время позвонили, а Пелагея Антоновна внесла дымящуюся кастрюлю, при одном взгляде на которую сразу можно было догадаться, что в ней, в гуще огненного борща, находится то, чего вкуснее нет в мире, — мозговая кость. — Ну, вот-с, вот-с, — говорил Коровьев, — мы враги всяких недомолвок и таинственностей. Руся, Наташа, помогите, – и ушла с теми на кухню.
Вот и Лиса мелькнула рыжей косой. – Вместе с тобой, уважаемый старейшина Дрон Гай, – внушительно продолжил Борун. — Боги! — воскликнул Пилат, — да ведь на вас нет сухой нитки! Каков ураган? А? Прошу вас немедленно пройти ко мне.
– Нет, не надо… остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз. Тимур изумлённо поднял брови, показал рукой на четырех полупрозрачных, зеленоватых девушек, которые толкали утлую лодчонку к берегу. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке.
Пишущий эти правдивые строки сам лично, направляясь в Феодосию, слышал в поезде рассказ о том, как в Москве две тысячи человек вышли из театра нагишом в буквальном смысле слова и в таком виде разъехались по домам в таксомоторах. Чистые и красиво одетые, они совсем не походили на суровых воинов, когда выбежали встречать гостей. И найти храм Сурьи… Славке было всё равно, куда – он плечом соприкасался с Русаной, и это стоило дороже, чем любые экскурсии.
Борун собирал всех во дворе собственного дома. Борун воскликнул: – Конечно! Именно к Нараде! Для быстроты использовать витые раскладки. Договорим после.
Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице. Наверное, поэтому голос его дрожал, когда подходящие строки всплывали в памяти и летели над дромоном: – Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, ты гуляешь на просторе … Туча невероятно быстро приближалась. — О, прокуратор, это проще всего.
– А ключа у тебя нет, – ядовито заметил Тимур. Все пытались её унять, особенно Олег Вениаминович. Запах тоже не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег.
Недоросли были строго допрошены, Зай – особо. Чтобы отвязаться, мальчишка несколько раз показал, на какие кнопки нажимать, а потом даже рассердился: – Да вы поймите, что там электроника! Никто не сидит внутри! Просто принято говорить – пишет. У тебя фонарик или спички есть? Сверху упали песчинки.
Да, да, это так. Его фигура так светилась, что даже с берега могли увидеть. Прозрачная вода под наклонными лучами утреннего солнца выглядела не хрустальной, а тёмно-голубой.
Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать. Афраний оглянулся и вступил на каменные ступени. Русана бросилась к нему на выручку и обомлела.
[url=https://dianarider.net/]Diana Rider[/url]
Славка почиркал на поднятой руке, всмотрелся вверх. Не камнем искры высекать, а – чирк, и пламя. Солнце отбрасывало тень на третье послеполуденное деление.
Мальчишку сбило с ног неведомой силой, он кубарем покатился к порогу, больно саданулся о дверь, распахивая её. Тогда всё решится само. Он завидует.
